Я. Креккер
«С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Емудолжно идти в Иерусалим и много пострадать… …И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!» (Матф. 16:21-22)
Непонятое мессианское служение Иисуса
То, что путь Иисуса был нелегким – это Его ученики заметили давно. Пути пророков всегда есть пути одиночек.
Народ толпился вокруг, жадно внимая, труждающиеся и обремененные облегченно вздыхали, услышав Его весть, в сердце же старейшин народа имело место лишь чувство пренебрежения к сыну Марии из Назарета.
Иисус слишком слабо воплощал в Себе представление того времени о благочинности. Он мало соответствовал желаниям господствовавшего тогда духовного направления. Ведь учили же тогда стражи закона, что соблюди народ хотя две субботы подряд как положено, то непременно наступит Царство Божье. Иисус же объяснял, что Сын Человеческий не призван быть рабом субботы. Он не связывал ожидания народа и его пробужденную совесть со старыми традициями, напротив – сносил преграды, которые на протяжении веков нагромоздила между народом и Богом фальшивая набожность.
Царство Божье, в котором обитал Он Сам и которое Он принес народу, имело другой характер. Оно должно было не порабощать, подобно израильским преданиям, а освобождать, не делать безвольным, а воодушевлять, не связывать, а расковывать. Если благодаря преданиям, исполненный ожидания и надежды на спасение народ был вновь и вновь приводим к вопросу о том, что человек может принести Богу, то Иисус желал Своей новой Благой вестью, обращённой к труждающимся и обременённым, к мытарям и грешникам, прежде всего показать народу, что Бог хочет дать ему. Ибо Иисус знал, что Царство Божье может иметь начало в человеке лишь тогда, когда дар животворных небесных сил станет его уделом.
Но такого рода миссия Иисуса никогда не устраивала закосневшее в законности и омертвевшее правоверие. Оно по-прежнему связывало Царство Божье с тем, что человек совершает по отношению к Богу, а не с тем, что Бог совершает в самом человеке. Само оно (правоверие) живёт лишь тщательностью соблюдения внешних обрядов и законоположений, уставов, ставших историей, и видит во всяком отклонении лишь попытку поколебать Царство Божье. Поскольку оно хранило лишь опустевшие формы прежней жизни, самого же духа жизни давно утратив, то оказалось неспособным наполнить новые мехи новым вином, то есть облечь пробуждающуюся жизнь грядущего Божьего Царства в новые формы.
Ученики знали, что Иисус был непонятен для фарисеев и книжников. Ибо, какой новизной сияла та жизнь, которую Иисус нёс – Своим Духом, Своей любовью, Своей речью и Своими действиями – иудейскому народу того времени! Но как мало значила враждебность книжников и фарисеев для наступления и прихода Божьего Царства, если народ воистину видел в Иисусе своего Мессию. И действительно, всё больше становилась толпа тех, которые от нужды и духовной тоски желали обратиться к пророку из Назарета. С растущим воодушевлением толпы возрастала и убеждённость учеников в победоносном начале и завершении устроения Царства Божия.
Мы вряд ли можем представить себе, как подействовали на них слова Иисуса, когда Он, вопреки всему, сказал однажды, что Ему надлежит идти в Иерусалим и там много пострадать от старейшин, первосвященников и книжников и быть умерщвлённым и на третий день воскреснуть.
Путь ли новых страданий должен стать продолжением и завершением того чудесного Божьего Царства, зарю которого они наблюдали на протяжении прошедших недель и месяцев?! Это было невозможно. Когда Пётр услышал это, то отвёл Иисуса в сторону и сказал Ему: «Будь милостив к Себе, Господи! Да не будет этого с Тобою!». Вероятно, что и другие ученики думали так же. Петр лишь выразил словами то, что думали все. Сказанное Иисусом в корне противоречило их ожиданиям и представлениям, которые они имели о наступающем Царстве Божьем.
Ведь Божье царство только начало проявляться в своём величии. Как радовались они при виде хромых, которые начали ходить, слепых, ставших зрячими, огромной толпы, утолившей голод несколькими хлебами, или когда народ, в глубоком изумлении от слов их Учителя, свидетельствует, что Он учил их как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи.
Мы можем понять то молитвенное благоговение, которым были объяты Его ученики, ставшие свидетелями событий того времени. Ведь теперь о Царстве Божьем можно было говорить не только как о царстве, которое приблизилось, но и как о том, которое уже здесь. Ибо хромые ходят, прокажённые очищаются, мёртвые воскресают, связанные избавляются. Наконец стало зримым так горячо ожидаемое и слёзно вымоленное Божье Царство на земле, народ смог увидеть зарю дня Мессии – дня спасения. Предсказанное пророками сотни лет назад стало сбываться.
Протест убеждений Петра
Неудивительно, что ученики ожидали безусловного продолжения того, что уже началось! Если начало было столь славным и превосходным, то каков же будет венец, полное завершение! И тут Иисус вдруг неожиданно говорит о том, что будет отвергнут, о Своей смерти, о Своём уходе. Неужели дело жизни Иисуса, имевшее столь славное начало, должно завершиться столь позорным публичным поражением? Неужели враги должны вновь завладеть только родившимся новым чудо-царством, распять Мессию? Явившийся на землю сын Давидов должен умереть?
Не предсказывал ли Исайя, что владычество будет на раменах Его и что царствие Его будет установлено отныне и до века? Могли ли бы мы это понять, было бы нам ясно, что осуществление слов Иисуса о Его пути страданий должно стать продолжением того Божьего царства, о котором говорили пророки с огнем в душе и тоской ожидания в сердце? Я уверен, что мы, подобно Петру, ответили бы: «Да не будет этого с Тобою!»
И всё же не Божьи, но человеческие помышления говорили в Петре. Отвращаясь от него, Иисус сказал ему: «Отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое».
Это было жёсткое слово Учителя, обращённое к одному из Своих самых восхищённых учеников! И всё же оно уместно ввиду духовного состояния Петра в тот момент. И человеческое воззрение способно порой ревновать об Иисусе, но приемлемым для Бога из-за этого оно не станет никогда. Даже в своей ревности по Богу плоть останется лишь плотью и по своей сути враждебна Богу.
Иисус знал, что лишь на этом пути – пути страданий, лежит исцеление мира и будущее Божьего Царства и что крест является точкой перехода к возвышенному служению, жизни, силе. Потому и был Он готов идти по этому крестному пути. Он знал, что за ночью страстной пятницы воссияет пасхальное утро, что жизнь в воскресении лежит по ту сторону смерти. Он знал также, что Его путь будет означать не погибель, а ни с чем не сравнимую победу Царства Божия в будущем. Поэтому Он был готов пожертвовать настоящим, чтобы обрести непреходящее для Себя и для мира в будущем.
Теперь мы знаем, что ни ученики, ни церковь Божья, ни весь мир не понесли урона от того, что Он пошёл на смерть. Его путь Агнца был приобретением для всех. Пшеничное зерно, добровольно отдавшее свою жизнь, принесло неисчислимый плод. Мессия Израиля стал Спасителем всего мира. Пророк из Назарета стал первосвященником в вечности по чину Мелхиседека.
Благословение путей добровольной жертвы
Мы же всё это знаем! Но имеем ли мы представление о том, как близки к нам эти истины, как тесно связаны они с нашим духовным становлением и созреванием? Ведь и наша вечная жизнь, наше Божье царство будущности лежит только на пути агнца. Путь же агнца, есть путь добровольных мук и сознательной жертвы Богу.
Внешне Иисус не был принуждаем избрать этот путь. Перед Ним лежал выбор между исполненным восхищения признанием и отверженностью всеми. Единственный компромисс с обликом Мессии, соответствующий преданиям, единственный контакт с культовой набожностью господствующего духовного воззрения, лишь одно отграничение от несведущей и грязной толпы – и Иисус стал бы самым почитаемым предводителем народа и закон о праведности того времени. Но тогда Израиль потерял бы своего пророка, а мир – своего Искупителя. Иисус никогда бы не стал началом нового человечества, вторым Адамом духовного начала. Он обрёл бы настоящее, но потерял вечное. Не нести бы Ему тогда вины человечества. В Нём уже не найти было бы страждущему пути к Отцу. Уже не смог бы мир через Него быть выведенным из культовой праведности и давящей законности к общению с Богом и к поклонению в духе и истине. Ибо таким способом строит царство Божие человек и таковы человеческие помышления о вечности. Иисус же пришёл, чтобы освободить нас от человеческой сущности и обратить нас на путь божественных помышлений. Они же всегда ведут на путь самопожертвования и самоотдачи. Ибо Божья жизнь есть сплошное самопожертвование. Всё, что когда-либо было уделено миру из откровения, благословений или исцеляющей силы – совершилось путём Божьей самоотдачи. Его Слово вновь и вновь становилось плотью, чтобы стать понятным для людей, живущих во плоти. Ибо Божий помысел может утратить собственную жизнь, чтобы другие могли обрести жизнь более высокую. Он может Сам стать бедным для того, чтобы всё богатство божественной жизни стало уделом других. Он готов стать жертвой, на которую, в бешенстве своём, обрушивается вся бездна греха, с тем, чтобы впоследствии, попав на свет, предстать пред судом.
Иисус предпочёл эту божественную сущность. Не по принуждению, но из-за добровольного выбора пути агнца. Ни Свою жизнь, ни Собственные полномочия Он не почитал уделом, который Ему надлежало сохранить. Более того, Он знал, что всё полученное от Отца должно обрести смысл через искупление греха смертью, в том числе и жизнь мира, что зерно пшеницы – не упади оно в землю и не умри – останется одно. Для Него это означало Голгофу. Потому и отвергнул Он жалость ученика Своего столь жёсткими словами, когда та стала для Него искушением. Со своими словами Пётр сделался для Господа преткновением, которое, не будь оно столь решительно отвергнуто, стало бы причиной Его падения. Это была человеческая сущность. Кто не способен к самоотверженности, тот никогда не будет в состоянии нести миру вечные ценности.
Всякая Божья истина, всякое духовное благословение, ставшее позже источником озарения и исцеления для человечества, были прежде найдены теми, кто вызвался идти путём Иисуса. Всё то, что они ожидали и предвидели, всё то, что наполняло их представления о грядущем, было содержанием их жизни и имело непреходящую ценность, пришествия чего они с нетерпением ожидали, всё это так мало соответствовало господствующему благочестию того времени, так сильно отличалось от преданий и, казалось, настолько противоречило пророческим откровениям Бога, что с позиции закона оно было совершенно неприемлемым. Это и было причиной того, что всегда и везде посланникам Божьим приходилось идти этим путём в одиночестве. Это было для них Христовым страданием. Это зачастую делало их жертвой измывательства для фанатичной набожности и чёрствости закона.
Таким образом, им представлялась возможность взять на себя крест Учителя и пройти с ним путь самопожертвования. Но их самоотверженность становилась жизнью для других, их распятая правда – избавительным светом, несущим благословение будущему. Правда, которую предавали осуждению во времена могущества и начинали отыскивать потом, во времена нужды. В ней находили избавление от бремени прошлого. В один прекрасный день причислялись к лику святых те, кто перенёс муки рождения этой истины, добровольно возложив на себя своё бремя.
Ибо в них были заключены спасение и жизнь последующих поколений. Они были одинокими пророками прошлого, находившими у своих современников лишь крест. Но их свет оказывался впоследствии тем источником, из которого развалившийся мир мог черпать новую силу и новые перспективы для будущего.
Безразлично, с какой стороны к нам подкрадывается искушение и заставляет говорить вместе с Петром: «Да не будет этого с Тобою!», – пусть не будет нами избран путь человеческой сущности, но путь Божий! Кто хочет дать братьям и миру вечные благословения, тот должен знать, что непреходящие ценности Царства Божия могут быть уделены будущему лишь на основании добровольного принятия креста и следования путём самопожертвования. Органическая жизнь всегда рождается в муках. Лишь умершее зерно пшеницы приносит многократный плод.