Это было в декабре 1941 года в Петербурге, в суровую пору блокады. Нас было четверо у мамы. Папы в то время уже не было, он умер в тюрьме за Слово Божье.
Обреченные на голодную смерть, мы жили в коммунальной квартире без электричества и воды. Мама работала в госпитале в ночную смену. Каждое утро она подходила к нам и проверяла: живы ли? Комната не отапливалась, и мы спали на одной кровати. Убедившись, что милость Господня еще распростерта над нами, мама склоняла колени возле кровати. Мы с трудом сползали с постели и становились рядом.
У нас был такой порядок: молились сначала младшие, потом старшие. Я не помню, о чем молился, но помню, что мама каждый раз говорила: "Господи, благодарю Тебя, что Ты нас так любишь". После молитвы я забирался под одеяло и думал: "Почему мама говорит, что Господь нас сильно любит? Сегодня у нас даже кусочка хлеба нет..."
Так проходили дни. Однажды мама принесла небольшой кусочек сыра, разрезала его на четыре части, дала нам и вышла из комнаты. Себе она не оставила ни крошки из этого пайка. Но через несколько минут она вернулась и спросила: "Дети, кто еще не съел сыр?"
Я был единственным, у кого уцелел сыр. Мне жалко было съедать его, я все еще играл с ним. Мама сказала: "Сынок, дядя Коля, наш сосед, умирает. Я спросила у него, какое его последнее желание, и он сказал, что хочет кушать. Последнее желание умирающего обычно выполняют. Сыночек, пожертвуй ему свой сыр ради Господа!"
Я послушал маму. Отдав ей кусочек сыра, я пошел посмотреть, как дядя Коля будет есть. Мама подошла к умирающему и, положив ему в рот сыр, сказала: "Я принесла вам немного сыру, съешьте его".
Дядя Коля улыбнулся и умер, не успев даже попробовать то, что предложили ему. Я не отходил от умершего. Заметив это, мама спросила: "Сыночек, уж не хочешь ли ты взять сыр обратно?" Я кивнул.
Мама обняла меня и повела в нашу комнату.
"Так нельзя делать,- сказала она.- Ты же ради Господа отдал свой сыр, правда? А то, что отдано Господу, что положено на жертвенник, никогда не бери назад. Понял?"
Прошли годы. Господь удивительно сохранил нас, вывел из весьма трудных обстоятельств. На всю жизнь запомнил я наставление матери, запомнил, что с жертвенника нельзя брать то, что положено на него во имя Господа.
Позже я неоднократно убеждался в этой благословенной закономерности: чем щедрее жертвовал на дело Божье своим временем и здоровьем, чем охотнее отказывал себе в удобствах, тем радостнее было на сердце, тем полнее был мир в моей душе, тем благословеннее сказывалось это на моих детях. Поистине, великое счастье быть всецело преданным Богу и с каждым днем все больше и больше отдавать Ему свои силы, средства, да и саму жизнь. Нет более надежного средства сберечь свою душу и души дорогих деток для вечности, как с радостью расточить данную Богом жизнь на служение Ему.
Как много потерял тот, кто подчинил свою жизнь плотскому правилу: "Будь милостив к себе..." и научил этому своих детей! Он не только потерял то, что имел, но не сможет получить и того, на что надеялся.
Не научить своих детей любитъ Бога и преданно служить Ему - значит дать их жизни ложное направление и сознательно лишить их радостной и разумной цели бытия. Мудрость мира не принесет им подлинного счастья, а лишь усилит тоску о вечности и о Боге, Который сотворил людей для славы и бессмертия.