Сегодня часто можно услышать: "Я готов принять Иисуса как великого учителя нравственности, но я не принимаю его притязаний на божественность". Так вот, если бы простой человек говорил то, что говорил Иисус, то он не был бы великим учителем нравственности. Он был бы либо безумцем, как любой, называющий себя чайником, либо дьяволом из ада. Вы должны решить для себя: либо признать, что этот Человек был и есть Сын Божий, либо занять позицию дьявола и его слуг. Только откажитесь от покровительственного вздора насчёт того, что Он – великий учитель человечества. Возможности думать так Он нам намеренно не оставил.
Мы оказываемся, таким образом, перед пугающей альтернативой. Человек, о котором идёт речь, был (и есть) либо безумец, как Он Себя называл, либо кто-нибудь ещё худший. Теперь мне кажется очевидным, что он не был ни безумцем, ни злодеем, а это значит, что как бы странно, страшно и маловероятно это ни звучало, я вынужден признать, что Он был и есть Бог, который в человеческом облике сошёл в этот захваченный врагом мир.
Каков же смысл этого события? Что Он хотел совершить здесь? Разумеется, учить. Но стоит заглянуть в Новый завет или в любую другую христианскую книгy, как вы обнаружите, что там постоянно говорится о чём-то ином - о Его смерти и возвращении к жизни. Очевидно, христиане верят, что сущность истории заключается именно в том, что Он явился на землю, чтобы пострадать и умереть мучительной смертью.
До того, как стать христианином, я думал, что христианин в первую очередь должен верить в особое учение о назначении Его смерти. Согласно этому учению, Бог хотел наказать людей за то, что они изменили Ему и примкнули к Великому Бунтарю, но Христос вызвался взять на Себя это наказание, и Бог нас помиловал. Признаю, что это учение больше не кажется мне таким безнравственным и глупым, каким казалось прежде, но дело не в этом. Со временем я понял, что ни это, ни какое-либо иное учение не есть христианство. Центральное место в христианстве занимает вера в то, что смерть Христа каким-то образом примирила нас с Богом и дала нам возможность как бы начать заново. То, как это было достигнуто смертью Христа, - к делу не относится. На этот счёт выдвигалось множество теорий, но все христиане согласны в том, что цель была достигнута. Я расскажу вам, на что, по-моему, это похоже.
Все разумные люди знают, что если ты устал и голоден, то еда пойдёт тебе на пользу. Но современная теория питания, рассуждающая только о витаминах и белках, - совсем другое дело. Люди ели и чувствовали себя лучше задолго до того, как услышали о витаминах, и если в один прекрасный день о теории витаминов забудут, то они будут продолжать питаться.
Теории о Христе - не христианство; они лишь объясняют действие христианства. Не все христиане считают эти теории важными. Англиканская церковь, например, не считает ни одну из них верной. Римский католицизм идет чуть дальше. Но, мне думается, все они согласились бы с тем, что сам факт смерти Христа бесконечно важнее любых объяснений теологов. Они признали бы, что никакое объяснение не будет адекватно реальности. Но я не специалист, а тут перед нами густые дебри. Не знаю, насколько это ценно, но всё, что я могу сделать, это сообщить, как я лично понимаю это.
Мне кажется, что теории сами по себе это не то, за что их предлагается принимать. Не сомневаюсь, что многие из вас читали книги Джинса или Эддингтона. Стараясь объяснить устройство атома или чего-либо аналогичного, они описывают их, позволяя нам составить некую мысленную картину. Но при этом они предупреждают, что учёные в эту картину на самом деле не верят, а верят математическим формулам. Картинки же только помогают понять формулы. Они не заключают в себе правду, какая заключена в формуле; они представляют нам не сам предмет, а лишь некоторое его подобие. Это вспомогательное средство, и если они не помогают, ими можно и пренебречь. Сам предмет зрительно представить нельзя; его можно выразить только математически. Так и в нашем случае.
Мы верим, что смерть Христа это такой момент истории, когда нечто непредставимое и потому невидимое извне вошло в наш мир. И если мы не в состоянии представить себе даже атомы, из которых построен наш собственный мир, то мы уж точно не сумеем, представить себе это исключительное событие. Более того, если бы оказалось, что мы можем до конца понять его, то это значило бы, что это событие - непостижимое, несотворённое, словно молнией ударившее в природу извне, - не таково, каким оно нам представляется. Вы можете спросить: "Какая же нам польза от того, чего мы не понимаем?" На этот вопрос ответить легко. Человек способен поужинать, не понимая в точности, как еда питает его. Человек может принять Христа и то, что Тот для него сделал, не зная, как это произошло; не приняв же Его, он наверняка ничего не узнает об этом.
Нам говорят, что Христос был распят за нас, что Его смерть смыла наши грехи, и что смертью Он победил самую смерть. Вот - формула христианства, и в неё следует верить. Все создаваемые нами теории о том, как всё это было совершено смертью Христа, на мой взгляд, вторичны: это просто планы и схемы, которые надо отложить, если они не помогают, а если и помогают, то не смешивать с самим предметом. Но, всё равно, на некоторые теории взглянуть стоит.
Большинство людей слышало то, о чём я упомянул ранее, - теории, по которой мы будто бы прощены из-за того, что Христос вызвался принять на себя наше наказание. На первый взгляд, это очень глупая теория. Если Бог был готов нас помиловать, то почему не взял и не помиловал? Какой смысл был наказывать вместо нас невинного. Лично я не вижу здесь никакого смысла, если иметь в виду наказание в судебно-юридическом понимании. С другой стороны, когда речь идёт о долге, есть большой смысл в том, что человек, которому карман позволяет, платить за другого - неимущего. Если же вы поймёте слова "заплатить за вину" не как наказание, а как "плату по счётам", то тут же согласитесь, что когда человек оказывается в затруднительном положении, хлопоты по вызволению его из беды обычно ложатся на плечи доброго друга.
Так в какой же переплёт попал человек? Он попробовал действовать самостоятельно и вести себя так, как будто принадлежит самому себе. Другими словами, падший человек - не просто несовершенное существо, нуждающееся в улучшении; он мятежник, который должен сложить оружие. Сложить оружие, сдаться, просить прощения, понять, что шёл неверным путём, и приготовиться начать жизнь сначала, с азов - таков для него единственный выход из трудной ситуации. Этот процесс капитуляции, возвращение полным ходом назад и есть то, что христиане называют покаянием, обещающим искупление. Между прочим, покаяние - дело совсем не весёлое. Это потруднее, чем просто начать вести себя тише воды, ниже травы. Оно требует отделаться от самовлюблённости и своеволия, в которых мы упражняемся тысячелетиями. Покаяться значит убить часть себя, подвергнуться своего рода смерти. Вот тут-то мы и дошли до корня. Только плохому человеку нужно каяться. Чем вы хуже, тем более вам это необходимо, и тем менее вы на это способны. Поймите, что покаяния и искупления - этого добровольного унижения и своего рода смерти - Бог от вас не требует. Это не условие вашего возврата к Нему, которого Он мог бы и не ставить, если бы не захотел; это просто описание пути возврата к Нему. Если вы попросите Бога взять вас назад без покаяния, то на самом деле вы будете просить Его позволить вам вернуться, не возвращаясь. Но так не бывает. Значит, придётся пойти на это. Но то самое зло, которое делает покаяние необходимым, лишает нас способности каяться. Сможем ли мы покаяться, если Бог нам поможет? Да, сможем, но о чём мы думаем, говоря о Божьей помощи? Мы думаем о том, чтобы Бог, так сказать, вложил в нас немножко Самого Себя. Он одалживает нам частицу Своей способности рассуждать, и ею мы мыслим; Он вкладывает в нас чуточку Своей любви, и ею мы любим друг друга. Уча ребенка писать, вы держите и направляете его руку, пока он выводит буквы: то есть, он выводит буквы, поскольку вы их выводите. Мы любим и думаем постольку, поскольку Бог любит, думает и держит нашу руку. Так что, если бы мы не пали, все было бы хорошо. Но теперь, к сожалению, нам нужна помощь Бога в том, чего Бог по природе Своей вообще никогда не делает, - умереть, сдаться, пострадать. В природе Бога нет ничего похожего на это. И единственный путь, на котором Бог нам нужен как проводник, это тот путь, на который Бог по природе Своей никогда не ступал. Бог может поделиться лишь тем, что у Него есть; а вот способности сдаться и умереть нет в Его природе.
Но предположим, что Бог стал человеком. Предположим, что наша человеческая природа, которая способна страдать и умирать, оказалась как бы сплавленной с природой Бога в едином лице. Тогда эта личность, этот человек мог бы нам помочь. Он смог бы сложить Свою волю, пострадать и умереть, ибо Он - человек; и сделал бы Он это в совершенстве, ибо Он - Бог. Вы и я - мы можем пройти этот путь, только если Бог проделает его в нас; Бог же может проделать его, только став человеком. Наши попытки умереть увенчаются успехом только в том случае, если мы, люди, разделим смерть с Богом - так же, как наше мышление может быть успешным лишь благодаря тому, что оно - капля в океане Его ума. Разделить Его смерть мы не можем, потому что Бог не умирает; Он не может умереть, не став человеком. Вот в каком смысле он платит наши долги и страдает за нас, перенося боль, которая Ему не предназначалась. Некоторые возражали мне, что коль скоро Иисус не только человек, но и Бог, то Его страдания и смерть теряют цену - "потому что Ему это было, должно быть, очень легко". Другие могли бы упрекнуть возражающих в неблагодарности и грубости. Меня же поражает сквозящее здесь непонимание. В определенном смысле возражающие правы. Можно сказать, они высказываются ещё слишком мягко. Совершенное страдание, совершенное приятие пытки, совершенная смерть были для Иисуса не просто более легки, потому что Он - Бог, но вообще оказались возможными лишь в силу того, что Он - Бог. Но, согласитесь, это весьма странная причина их не принимать! Учитель может выводить буквы рукой ребёнка, потому что он взрослый и грамотный. Ему написать что-нибудь - очень просто. Но именно потому, что писать ему просто, он может помочь ребёнку. Если бы тот отверг его помощь, заявив "вам легче - вы взрослые", и ждал бы случая научиться грамоте у другого неграмотного ребёнка, не обладающего этим "несправедливым" преимуществом, то он не слишком преуспел бы. Если я тону в быстрой реке, человек, стоящий на берегу, может протянуть мне спасительную руку. Может быть, вы посоветуете мне крикнуть в ответ, судорожно хватая воздух; "Так нечестно! У тебя преимущество! Ты одной ногой стоишь на берегу!". Это преимущество (если вам нравится, можете называть его "нечестным") - единственное, что позволяет Ему помочь вам. К кому же и обращаться за помощью, если не к тому, кто сильнее вас!
Так я смотрю на то, что христиане называют искуплением. Только помните: это всего лишь ещё одна картинка. Не перепутайте её с самим предметом, а если она вам не помогает - выбросьте её.
Л. К.