Ч. Х. Сперджен.
«И сказал им Пилат: се, Человек!». - Ин. 19:5
О Пилате распространилось мнение, что он якобы был заодно с Иисусом Христом – желал установить новую монархию, оппозиционную власти Цезаря. Для того чтобы отмести от себя такое обвинение, Пилат приказывает бичевать Иисуса.
Воины надели Ему на голову терновый венец, плевали на Него, рвали Его волосы, заушали Его; допустив все эти жестокости и надругательства над Ним как над человеком, Пилат затем выводит Христа на балкон. Стоя там, он обращается к народу, собравшемуся на улице, с кратким восклицанием: «Се, Человек!» - Вот тот Человек, Которого вы обвиняете в заговоре вместе со мной против кесаря. Так ли я поступил бы с моим сообщником? Так ли я проявил бы мою доброту к Тому, Кого я намеревался бы сделать соперником кесаря? Неужели эта багряница позора есть та багряница императорской власти, которую, как вы говорите, я хочу набросить на Его плечи? Это ли проявления моей доброты к моему Другу? – Все это должно было послужить очень красноречивым ответом на их обвинения, так что они должны были увидеть, что все их обвинения после этого звучат как явная ложь.
Мне кажется, что Пилат также преследовал и другую цель, выводя Иисуса в этом злосчастном облачении: он искренне желал избавить нашего Спасителя от распятия, считая, что хоть люди кровожадны, но когда они увидят свою жертву в этом состоянии крайнего страдания и унижения, их мстительность будет удовлетворена, и тогда они скажут: «Отпусти Его». «Наверняка, - думал он, - это удовлетворит их; хотя бы у них были и дьявольские сердца, уж этим они точно будут удовлетворены, наверняка этого будет вполне достаточно для них». Но нет, подобно волку, который испытал вкус крови, они были ненасытимы, и сам вид Его измученного тела, залитого струящейся кровью, только возбудил их, чтобы еще громче кричать: «Распни Его! Распни Его!» Мы полагаем, что одну из своих целей Пилат таки достиг: народ больше не подозревал его в том, что он был сообщником нашему Спасителю. Но вторая цель, благодарение Богу, достигнута не была; ибо, если бы она была достигнута, мы не были бы искуплены даже до сего часа, и голгофская жертва не была бы принесена для нашего искупления.
Оставим, однако, Пилата. Я сегодня попытаюсь, с Божьей помощью, стать на место Пилата, чтобы, исходя из совершенно других мотивов, сказать каждому из вас: «Се, Человек!». И да будет наш Господь с нами, и да откроет Он нам по Своей милости глаза на нашего Господа Иисуса Христа так, чтобы вы увидели Его как бы распятым среди вас, чтобы каждый из вас, независимо от того, видели вы Его раньше или нет, мог глазами веры взглянуть на Того, Кто был распят за наши грехи, Кто понес на Себе наши скорби и печали!
Вид Христа на кресте всегда благотворно действует на христианина. Мы никогда не услышим такой проповеди о Христе, которая в нас вызвала бы неодобрение, как бы неумело она ни произносилась, если только, конечно, она основана на здравом учении. Мы никогда не будем недовольны нашим проповедником из-за того, что он проповедует слишком много о Кресте Иисуса Христа. Нет; не бывает тавтологии там, где упоминается Его имя. Даже если проповедь будет состоять из простого повторения Его имени, нам будет радостно слышать ее, чтобы сказать:
Иисус, я люблю повторять Твое имя,
Оно как чарующая музыка для моего уха.
Французский король как-то сказал о Бурдалу*, что он «предпочел бы слушать одно и то же от Бурдалу, чем новое от кого-либо другого». Так же мы можем сказать и об Иисусе Христе, что мы предпочли бы лучше услышать от любого проповедника сто раз об Иисусе, чем узнать от него что-то новое, каким бы интересным оно ни было. О, какая это досада для наших душ, когда мы слушаем проповедь, в которой нет ни слова о Христе! Есть некоторые проповедники, которые умудряются произнести целую проповедь, ни разу не упомянув имени Христа. Воистину, настоящему верующему после такой проповеди ничего не остается, как только встать и сказать, как Мария Магдалина над пеленами лежащими: «Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его». Удалите Христа из проповеди, и вы удалите из нее суть. Христос есть сущность и основа богословия, проповедь о Христе – костяк и движущая сила Евангелия. Проповедь, лишенная Христа, – это потеха для ада. Проповедь без Христа – это ужасная потеря времени; ее результат – погубленные души; она обагряет кровью этих душ одежды того, кто осмеливается проповедовать так. В то же время слишком много Христа быть не может. Давайте нам Христа всегда, постоянно. Одно и то же слово о Христе для нас есть приятное разнообразие, и даже единственность Христа несет в себе все элементы гармонии. Христос на Своем кресте и на престоле, Христос в яслях и во гробе – Христос везде сладостен для нас. Мы любим Его имя, мы восхищаемся Его личностью, мы радуемся, слушая о Его делах.
Так давайте же вместе со мной подойдем к Голгофе и побудем там немного, чтобы я мог сказать вам, как сказал Пилат в своем дворце: «Се, Человек!». Мы поведем вас туда по нескольким причинам: во-первых, для назидания вашего разума, во-вторых, чтобы разбудить ваши чувства, и в-третьих, для исправления вашей практической жизни. Ибо мы утверждаем, что религия состоит из трех вещей: здравого учения, воздействующего на разум, истинного переживания, имеющего отношение к чувствам, и святой жизни, формирующей внешнюю, видимую, практическую сторону нашего каждодневного существования. Иисус Христос будет очень полезен нам в достижении всех этих трех целей, и если мы сможем сейчас увидеть Его очами нашей веры, то мы уйдем отсюда обогащенными в каждом из этих трех направлений: получившими наставление в учении, испытавшими на себе благословение и принявшими освящение для нашей практической жизни.
Прежде всего, мы попросим вас взглянуть на этого Человека, ЧТОБЫ ДАТЬ НАСТАВЛЕНИЕ ВАШЕМУ РАЗУМУ.
И первый урок, который можно извлечь из этого, на который я хотел бы обратить ваше внимание, - ибо я не буду вам преподавать его, но лучше оставлю сделать это ЕМУ, - это урок о злой природе греха. Посмотрите туда, на того распятого Человека, с распростертыми руками. Видите, какие страшные раны у Него? Видите, какую боль причиняет грубое дерево креста Его исполосованной бичами спине? Видите, как глубоко запали Его глаза? Видите эту унылую смертельную скорбь, которая изобразилась на Его лице? Вы представляете, какую острую, невыносимую боль Он переносит? Видите ли вы Его? Если только вы смотрите правильно, то вы увидите в Нем это зло греха. Нигде больше вам не увидеть и не постичь, насколько омерзителен грех. Это то место, где грех совершил свои наигнуснейшие преступления. Грех чрезвычайно грешен, когда он проявляется в человекоубийстве, но более всего он гнусен, когда он выливается в богоубийство и убивает своего Бога. Самое гнусное деяние, которое грех когда-либо совершил, было совершено тогда, когда он пригвоздил Спасителя к Его кресту и оставил Его висеть там как жертву убийства, как жертву нашего греха.
Вы хотели бы увидеть грех? Я мог бы показать вам тысячу его примеров. Я мог бы нарисовать перед вами картину когда-то прекрасного, а сейчас увядшего и разоренного Эдема: все плоды его побиты, влага его дерев исчезла, его прекрасные аллеи покрыты листьями увядания и разложения. Я мог бы показать вам изгнанную супружескую чету и херувима позади них, изгнанную, чтобы возделывать землю, из которой они и были взяты; и когда вы увидели бы все это, вы бы прокляли грех как то, что плужным лемехом прошлось по райскому саду. Я мог бы также заставить вас возненавидеть грех, если бы показал вам погибший мир, затопленный водами потопа. Посмотрите, как тонут в высоких водах мужчины, женщины и дети, заключенные между двумя безднами – бездной вверху и бездной внизу. Разве не звучит у вас в ушах тот пронзительный предсмертный крик последнего сильного пловца, которого только что увлекли в свою пучину бесконечные, безбрежные волны? Взгляните на землю, как она пустынна и уныла, кроме разве что вон того ковчега, который одиноко плывет над потопом. Нужно ли вам говорить о причине такого разорения? Что открыло источники великой бездны? Что вызвало это разрушение? Грех вызвал все это. А кто поразил египтян у Чермного моря? Что истребило Содом и Гоморру, сведя на них с неба огонь и серу? Что поглотило Корея, Дафана и Авирона, сведя их живыми в преисподнюю? Что поразило смертью войско Сеннахирима? Что населило людьми владения смерти? Откуда эти скелеты и кости? Откуда взялись эти гробы и похоронные процессии? И что воздвигло эти мрачные обители Гадеса (ада)? Что воспламенило геенну неугасимым пламенем? И что дало аду его вечные муки и населило его обитателями без числа, живущими в вечных муках и корчащимися на дыбе невыразимых мучений? Грех, ты сделал все это, и поэтому мы проклинаем тебя; ты потопил мир; ты вырыл могилу; ты поджег все эти адские костры, на которых сжигали еретиков. Мы ненавидим тебя, грех; но мне думается, мы бы простили тебя за все это, если бы ты не предал смерти Иисуса Христа.
Кто хотел бы познать грех, пусть отправится к горе Олив. Там он увидит Человека, так истерзанного мукой, что все Его волосы, Его кожа, одежды Его окровавлены.
Грех – вот этот пресс и тиски, производящие боль, проталкивая ее с жестокостью по каждой жиле.
Христианин, неужели ты не возненавидишь грех уже только потому, что кровь твоего Спасителя на нем? Тебя преследует искушение совершить деяние, которое, как ты знаешь, является злом: оно красивое, оно хорошее и приятное; рассмотри его, оно кажется таким приятным на первый взгляд и превосходным, и твое сердце тянется к нему. Остановись! Посмотри на это с другой стороны. Видишь это пятно крови на нем? этот грех запятнан Кровью твоего Спасителя. Прикоснешься ли ты к нему? Конечно же, ничто из того, что хоть в малейшей мере причастно Его смерти, не может быть любимо нами. Разве не будем мы теперь, узнав такое о грехе, сторониться, ненавидеть, презирать и избегать всего того, что является грехом? Как вообще можно называть себя христианами и все еще жить во грехе; лелеять у себя на груди убийцу своего Спасителя; повесить на стене нож, которым был убит твой Друг, и вышивать на своих одеждах изображение Его убийцы? Станете ли вы это делать? Будете ли вы все еще таить в себе грех и любить его, зная, что грех убил вашего Господа? Нет, наверняка ваше сердце кричит: «Я отомщу моим грехам и убью этих убийц, которые убили Господа!».
Еще один урок, который мы хотели бы преподать сегодня вашему разумению, заключается в этих словах: «Се, Человек!», т. е. «взгляните на этого Человека!», ибо тогда вы ясно увидите неумолимость Божественного правосудия. Разве мы не слышали о том, что Божье правосудие является непреклонным и строгим? Если кто-либо согрешит, то закон говорит: «Проклят тот человек». Закон не изменяется, гремя своим проклятием. «Проклят! Проклят! Проклят!» - доносится с Синая каждый день. Разве мы не читали о том, как Бог сказал: «Он не оставит без наказания виновного»? И разве мы не знаем, что так оно и есть? И все же, возлюбленные, есть некоторые, кто проповедует искупление, которое весьма похоже на пересмотр истины о Божественном правосудии. Мы слышали и читали о многих богословах, у которых искупление выглядит примерно так: хотя Бог торжественно объявил о Своем гневе на человека и поклялся наказывать каждого грешника, все же Иисус Христос каким-то образом (мы не понимаем каким) сделал что-то, что позволяет Богу теперь проходить мимо наших грехов, не наказывая за них вовсе. Такого искупления мы не понимаем. Мы верим, что Бог настолько справедлив, что каждый грешник у Него должен понести наказание, что каждое преступление неизбежно должно получить свое осуждение. Мы не верим, что искупление Христово отпускает даже один-единственный грех; мы верим, что все наказание, какое народ Божий должен был понести на себе, было возложено на голову Христа. Мы смотрим на крест Христов и видим неизменность, непоколебимость Божьего правосудия, когда придерживаемся учения о том, что вся наша вина была возложена на Его плечи, и что наказание наше было всецело понесено одним Христом. Бог никогда не проходит мимо греха; Он наказывает его во Христе, и после этого грех уже перестает влечь за собой наказание для тех, за кого умер Христос.
О вы, те, кто не знает, насколько неумолимо правосудие Божье, станьте у подножия вон того креста и послушайте Его предсмертные стоны; станьте там и посмотрите на Его поникший взор; посмотрите на Его искаженные от горя черты, и вы познаете, насколько сурово правосудие. Никто бы не подумал, что Брут окажется настолько суровым и непреклонно справедливым, чтобы предать смерти своих собственных сыновей. «Наверняка, - говорили люди, - он пощадит их». Но нет; несгибаемый сенатор сказал: «Они нарушили законы моей страны и должны умереть». Так же и мы, только в намного более возвышенном смысле, никогда бы не познали, насколько справедлив Бог, если бы Он не предал Своего Сына смерти. Выяви грешника, правосудие! Выведи его на чистую воду! «Нет, - говорит правосудие, - грешника я отпущу на свободу; но вот Заместитель грешника». Выведи же Его, правосудие! «Ты Заместитель за грех?» - «Да, Отец Мой, да». – «О Сын Мой! Я люблю Тебя; Я возлюбил Тебя, но поскольку Ты стал Заместителем за грешников, то Я накажу в Тебе всякий грех, который они совершили». Смотрите! Бич уже занесен: мягко ли он опустится на Его плечи? Он ведь Сын! смотрите еще! Вот меч вынут из ножен. Меч, останься в твоих ножнах, ведь это же Сын! Он – Сын!!. Да, правда, что хоть Он и Сын, Он – представитель грешников, и поэтому должен умереть. Посмотрите, как нещадно меч поражает Его; посмотрите, как тяжело жезл правосудия опускается на Его плечи; смотрите, как следующие один за другим удары бича вырывают из Его содрогающейся плоти целые куски при бичевании у столба Пилата; обратите внимание на то, как из каждой поры Его выступает кровь вместо пота, когда в Гефсиманском саду Он обливается потом под тяжестью Отцовского гнева. Братья мои! Бог справедлив; но мы едва ли уясним себе это, пока не побудем какое-то время в мрачной Гефсимании и посреди ужасов Голгофы. Что думаешь ты, непрощенный мужчина или непрощенная женщина? Если Бог наказывает Своего Сына, то наверняка накажет и вас. Если Христос, вина на Котором была лишь вмененная, так пострадал, как же будете страдать вы, ведь у вас свой собственный грех! Ежели Он, Совершенный, чистый, непорочный, должен терпеть такие страшные страдания, то как избежите их вы, если пренебрежете столь великим спасением? Как вы можете надеяться быть избавленными от них, если на голову Его Сына пала такая кара? Познайте же, что Тот, Кто так пугающе справедлив, что не освободил от наказания, но взыскал все от рук Христа, непременно взыщет все и с вас, если вы умрете нераскаявшимися и если вы предстанете пред Его судом неомытыми в Крови Спасителя и с не прощенными грехами.
Далее, мы думаем, что сможем познать здесь, на Голгофе, всемогущество любви. Любовь! Ты – сама суть Божества, разгадка божественности. Что есть этот мир, этот великий наш мир, как не «любовь», написанная крупным, размашистым почерком? Звезды, если бы мы могли их правильно прочесть, составили бы для нас одно слово: «любовь». И если бы мы могли собрать вместе все цветы, извлечь из них ароматное масло и выделить из него аромат, мы бы обнаружили, что ароматом этим является любовь. Все, что есть в этом мире, говорит о любви. но если вы хотите познать высоту и глубину, долготу и широту превосходящей разумение любви Христовой, подойдите ближе ко Кресту. Мы никогда не узнаем, насколько сильно мы любим нашу страну, пока нас не призовут пожертвовать чем-либо ради нее. Вы помните, что в России был закон, освобождавший единственного сына вдовы от призыва на войну, но говорят, что эти сыновья настолько стремились попасть в рекруты, что этот закон был на время отменен, и сыновей вдов снова начали брать в армию. Представьте, что нечто подобное произошло здесь у нас, и у вдовы забирали бы ее единственного сына. Представьте, как она выходит и говорит: «Да, возьмите его; моя страна мне дороже, чем даже он». Она выводит его и говорит: «Иди, сын мой, и умри, если это будет нужно; я отдаю тебя, и отдаю добровольно». Посмотрите на сильно покрасневшие глаза этой вдовы; это от слез: она выплакала их, так что их уже нет, но выплакала втайне; и если мы тихонько станем за дверью после того, как ушел ее сын, и посмотрим на то, какие реки скорбных слез она проливает, тогда только мы сможем сказать, насколько велика ее любовь к своей стране, любовь, которая заставила ее пожертвовать своим сыном, ее единственной кровинкой. Возлюбленные, мы никогда бы не познали любовь Христову, все ее глубины и высоты, если бы Он не умер; также не знали бы мы ничего о глубине привязанности Отчего сердца к Своему Сыну, если Он не отдал бы Своего Сына на смерть. Что касается тех милостей Божьих, которые мы все имеем в нашей жизни, во всех них слышна песнь любви, подобно тому как в морской раковине, если приложить ее к уху, слышен шум пучины морской, откуда она была взята; если же вы желаете услышать сам океан непосредственно, если вы желаете услышать шум многих вод, вам нужно смотреть не на каждодневные милости, но на милости той ночи, того дня, того мрачного полдня, когда Христос был распят. Тот, кто желает познать любовь, пусть отправится на Голгофу и посмотрит, как там умирает Муж скорбей.
Из Его главы, Его рук, Его ног струятся, смешавшись, потоки скорби и любви.
Встречались ли так когда-нибудь любовь и печаль, и служил ли терновник кому столь роскошной короной?
Теперь, возлюбленные, подойдем ко Кресту, чтобы РАЗБУДИТЬ НАШИ ЧУВСТВА. Мы снова мысленно, в нашем воображении, пойдем на Голгофу, - и если Бог поможет нам, это будет не только в мыслях. Мы попытаемся пообщаться с Христом, во-первых, для того, чтобы разбудить в нас чувство печали. Мы не любим религию, погружающую нас в печаль, но мы не представляем себе религию, в которой хотя бы что-то не несло в себе печали для нас. То, что состоит из одной печали, не от Бога, ибо Бог любит радость, Он радуется, когда видит Свои создания счастливыми, и Его религия тяготеет к тому же, однако все же тот, кто никогда не знал духовной печали, не знал и духовной радости; если мы никогда не проливали слез покаяния, мы никогда не будем петь и песнь тех, кто принят Богом. Если вы хотите плакать, идите на Голгофу. Бывают времена, когда мы отдали бы мир за одну слезу, когда наши ледяные сердца так холодны, что все тепло милости Божьей не может растопить их, когда наши железные души так тверды, что кажется, что уже ничто никогда их не коснется. О, что бы я только ни дал за то, чтобы хоть иногда поплакать у ног моего Спасителя! Вы, христиане, давно ходящие Его путями, разве не приходилось вам временами взывать: «О, если бы я только мог плакать так, как было когда-то, в страхе Божьем, когда я был молод и сентиментален! Тогда я мог бы облегчить свое сердце слезами, но теперь это каменное сердце не плачет; я слушаю об Иисусе такие проникновенные слова и не могу выдавить из себя даже слезинку, хотя раньше от них мое сердце обливалось целыми потоками слез!» Хорошо, если вы хотите плакать, пойдемте со мной на Голгофу. Взгляните на Спасителя: видите те колючки у Него на лбу? Разве не найдется у вас хотя бы одной слезинки для Него? Посмотрите на раны в Его боку. Что, неужели и теперь не прольете вы ни одной скорбной слезинки, особенно если я напомню вам, что Он – ваш лучший друг? Вот уж действительно, это тот случай, когда я мог бы сказать: «Если у вас есть слезы, приготовьтесь сейчас их изливать». Вы не можете не проливать их, видя Его руки пригвожденными к этому древу проклятия, и ноги тоже, и Его пробитый бок, из которого фонтаном бьет кровь. Воистину, мы могли бы сказать:
Увы! Неужели Спаситель мой истек
Весь кровью, и умер мой Повелитель?
Неужели положил Он Свою святую голову
За такого червя, как я?
Неужели Он умер? Да, Он умер. Вы, облака все, вы, наводнения, вы, дожди, дайте воду моим глазам; для скорби моей понадобятся все источники влаги, какие только может дать природа. Пусть каждая водяная жила, которая под землей, пробьется рекой наружу, чтобы дать влагу моим очам, ибо мне нужно пролить целые реки слез от скорби о том, что это я убил моего Спасителя. Если бы по какой-нибудь злосчастной случайности я убил моего лучшего земного друга, то проходил бы в скорби все мои дни; но поскольку я убил моего Спасителя моим собственным проклятым грехом, то пусть меня до могилы не оставляет моя скорбь, - не безысходное страдание, конечно, а печаль о том, что я убил моего Спасителя. Смогу ли я когда-либо, услышав это слово: «Голгофа», - не вспомнить ту печальную трагедию, которая связана с ним? Смогу ли я когда-либо, представив себе этот крест, не пролить слезу о нем? Смогу ли я когда-либо, услышав сладостное звучание Его имени, не добавить к нему горестных нот моей печали, снова и снова восклицая:
Мертво Твое тело, родной Иисус,
И облито Твоей собственной кровью.
Весь пламенем Божьего гнева объятый
Страдал Ты, великий Страдалец распятый.
Здесь позвольте мне выплакаться самому:
Те слезы скорби, что я лью,
Не возместят мой долг любви,
Вот, Господи, возьми, я отдаю себя,
И это все, что я могу отдать.
Но, как мы уже сказали, вера – это не одна сплошная печаль, и даже совсем не одна печаль. Истинная вера делает нас счастливыми; она заставляет наши глаза сиять небесным светом, она дает силу нашим ногам бодро идти по этой усталой земле и делает наши души способными быстро оправляться от горя. Те, у кого веры больше всего, менее всех остальных будут чувствовать себя несчастными, ибо вера обратит их самые горькие чаши горя в чаши радости. Тот, кто живет близко к Христу, будет благословен, что бы там ни случилось; но тот, кто удаляется от Него, даже если ему дать все блага этой жизни, все равно не будет счастлив, потому что не имеет Бога. Итак, несчастные, расстроенные, скорбящие души, желаете ли вы иметь радость в сердцах ваших? Тогда позвольте мне повести вас на Голгофу. Ваши поникшие сердца просто не смогут долго пребывать в печали, если начнут дышать воздухом Голгофы. Хромоногий никогда не опирался на свои костыли, когда проходил мимо Креста; это был единственный отрезок пути, на котором он обходился без них. Слабодушный никогда не оставался слабым духом, когда ухватывался за этот Крест, - его дух становился столь же крепким, как и у Доблестного-за-Истину. У вас часто бывает упадок духа? Вы постоянно подвержены унынию? Позвольте мне хотя бы однажды побыть вашим доктором; позвольте мне порекомендовать вам нечто, что быстро исцелит вас. Когда вы в подавленном состоянии и чувствуете себя несчастными, войдите в свою комнату и, опустившись на колени, подумайте о Том, Кто стонал в Гефсимании, и тогда вы скажете себе: «Что такое мои скорби по сравнению с Его скорбями?» Затем переведите свой мысленный взор на Голгофу и, после того как вы побудете там какое-то время, спойте для себя:
О, как приятно созерцать поток
Его душеспасительной Крови,
С удостоверением от Бога зная,
Что Он примирил меня с Ним.
Или же, если вы еще не можете взлететь так высоко, просто скажите:
Здесь я сидел бы вечно, чтобы созерцать
Милости потоки в потоках Его Крови.
Драгоценные капли окропляют мою душу,
Неся мне мир с Богом.
Вернейшее средство от скорби – это крест. Если вы положите в свою чашу скорби крест, вы обнаружите, что он сделает воду ее сладкой, подобно дереву, брошенному в воды Мерры. Если вы отопьете немного от той желчи, которую пил Христос, эта желчь покажется вам удивительной, потому что после нее всякая иная желчь вам будет казаться просто сладкой. Если вы отколете несколько щепок от того древа, на котором Он висел, и проколете ими себе вены, когда их сильно распирает от ропщущей похоти, погружающей ваш дух в уныние и скорбь, то тогда этот небесный ланцет произведет свое исцеляющее действие, и вы познаете, что крест Христов делает вас счастливыми. Самые счастливые люди – это те, кто больше всех познал Христа. Не говорите нам, как счастлив эпикуреец; не говорите нам, как счастлив распутник, который говорит:
Наполни чашу до краев,
Пусть плещется вино.
Целуя ободок ее,
Колышется оно.
Не говорите, что счастлив тот, кто утопает в безумных похотях; не говорите, что счастлив тот, кто всем сердцем увлечен исполнением своих амбициозных желаний: он не просто несчастен, он глубоко несчастен, и пусть его совесть скажет на это «аминь!»; он глубоко несчастен, и пусть полночная тишина (ибо он вздрагивает от страха в этот час) подтвердит нам это; он глубоко несчастен, и где-то в самой глубине своего сердца он знает это; хотя в поверхностных слоях его души радость иногда может поднимать волны, в глубине, в скрытых уголках его сердца неизменно царит тьма, и тьма такая, что в сравнении с ней ночь может показаться сияющим днем. Если вы хотите быть счастливыми, если вы хотите радоваться радостью неизреченною и преславною, то посмотрите, - «Се, Человек!», Муж скорбей, Который умер за вас.
И еще одно чувство, которое, на наш взгляд, всегда должно возникать, когда мы взираем на крест Христов, и это – чувство самой горячей любви. Поверьте мне, возлюбленные, что для того, чтобы оставаться в этом мире настоящим христианином, нужна большая любовь к своему Господу. Если вы согласны подчиняться всем принятым в обществе правилам и нормам, даже если вы считаете их неправильными, вы будете довольно неплохо жить; но если у вас есть какой-то принцип, который не позволяет вам идти на компромисс, если внутри вас есть дух, который невозможно зажать или сковать оковами, если вы говорите: «Если я прав, то почему я должен бояться быть не таким, как все? И если я останусь в одиночестве, то хоть и небеса упадут, я все равно буду стоять силою моего Господа», то вы обнаружите, что, для того чтобы оставаться на такой позиции, нужна большая любовь к Спасителю. Если бы мы могли видеть сердце Лютера, когда он стоял пред собранием кардиналов, бросая вызов всем им, мы бы увидели глубоко написанное на нем имя Христа. Если бы вы могли увидеть сердце того, кто подвизается за души людские посреди клеветы, презрения и бесчестия, вы бы увидели на нем прямо посередине начертанное имя Иисуса Христа. Вы недолго будете оставаться христианином посреди гонений и скорби, если у вас нет большой любви к Спасителю. Но, увы! мы часто слышим, как люди жалуются, что не могут любить Спасителя. Это обычная жалоба, но от этого есть одно доступное средство исцеления. Чем больше вы живете со Христом, тем сильнее вы будете Его любить. В этом мире есть люди настолько неприятные, что если вы хотите продолжать их любить, с ними лучше видеться раз в семь лет, не чаще: чем меньше вы о них знаете, тем, возможно, лучше. Но об Иисусе Христе можно сказать, что чем дольше вы живете с Ним, тем больше вы будете любить Его. Спросите убеленного сединой святого, любит ли он Христа больше или меньше, чем раньше. О, если бы мы могли спросить старца Игнатия, стоящего в римском амфитеатре, любит ли он по-прежнему своего Учителя, разве не ответил бы он: «Все эти многие годы я служил Ему, и Он никогда не доставлял мне огорчения; я не могу проклясть Его, я могу только умереть за Него!» Почему вы не любите Христа? Да потому, что вы не живете с Ним, не думаете много о Нем, ибо
Только живя со Христом, мы обретаем Его образ.
Не пытайтесь заставлять себя почувствовать любовь ко Христу какими-то необычными способами. Просто начните жить с Ним, рассуждайте о Нем постоянно, представляйте в своем воображении Его страдания за вас и тогда вы полюбите Его, - любить Его будет легко для вас, и Он будет воодушевлять ваши сердца. Мне думается, почти никто из нас не смог бы, увидев Христа, когда Он был здесь на земле, не полюбить Его, если мы имели когда-то благодать в наших сердцах. Увы! Мы можем веками смотреть на Него, но так и не полюбить Его, если внутри нас не будет благодати. Одно из желаний моей души – еще раз увидеть Человека Иисуса Христа здесь на земле. О, если бы мы могли ухватиться за Его ноги, увидеть приятное сияние Его очей, превосходящее по своей силе сияние звезд; тогда бы мы сразу полюбили Его! Наверняка не нашлось бы из нас никого, кто говорил бы: «Я хочу полюбить Его», ибо мы полюбили бы Его сразу, так как не могли бы не полюбить. Если мы только будем пребывать в общении с Ним, мы никогда не скажем: «Я не могу полюбить Его», но скажем:
Если бы только познали народы всю ценность Его,
Наверняка бы вся земля полюбила Его тоже.
Теперь перейдем к следующему пункту: «Се, Человек!». Иисус Христос, Который МОЖЕТ ИСПРАВИТЬ ВАШИ ПУТИ, ибо вера дана не для одних только эмоциональных переживаний и назидания разума, но также и для применения в практической жизни. Тот не имеет веры, кто не проявляет ее в своей повседневной жизни, в какие бы красивые одежды он ни рядился. «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает; что посеет человек, то и пожнет». Взойдемте же со мной еще раз на Голгофу, и вы исправите вашу жизнь. Ваш визит туда исправит ваше отношение к внешней святости в практической жизни. Не говорите мне, что человек, который хоть сколько-нибудь ощутил Христову любовь к себе, может произвольно грешить против Спасителя. Да, нам иногда доводится видеть странные исключения из этого правила, однако самым странным было бы встретить христианина, который может позволить себе жить как мирянин, при этом поддерживая общение с Иисусом Христом. Мы слышали, как люди рассказывают о своей жизни, и если бы благочестие измерялось одними только словами, то они отмеривали бы нам его аршинами; но когда доходит до дела, их вера тут же оказывается неспособной выдерживать давление повседневной жизни. Их вера – это такая конфетка, сладостное удовольствие, не предназначенное для того, чтобы носить ее с собой в этом суровом мире; она подходит больше для украшения их гостиной, эдакий модный атрибут их жизни, невинное развлечение, - выходить из дому по воскресеньям, садиться в карету и отправляться к месту служения; но чтобы взять ее в свою деловую жизнь, - об этом и речи быть не может! Биржа – и вера: как это можно сочетать?! Ведь она же будет мешать их делам! Вера и их магазин! Вера и их сделки! Они никогда не думали о таком сочетании; они считали, что вера предназначена только для их молитвенной комнаты, хотя уже и дверь в нее обветшала от неиспользования; они думали, что вера нужна им только тогда, когда они читают Библию или просматривают религиозные книги. Можно ли представить себе, что такой человек знает Христа? Увы, нет. Только те, кто живет близко с Иисусом, только те, кто внемлет призыву: «Се, Человек! Посмотрите на Него!», становятся подобными Ему. Не может человек проявлять интерес к Крови Иисуса, иметь с Ним общение, и при этом жить во грехе. Не обманывайтесь насчет этого. Безрассудства и обычаи этого мира несовместимы с благочестием, и тот, кто надеется быть со Христом и оставаться также и в мире, глубоко заблуждается. Слышали ли вы когда-нибудь эту замечательную басню, рассказанную персидским моралистом Саади? Он взял в руку горсть ароматной глины и спросил ее: «Глина, откуда у тебя этот аромат?» И глина ответила: «Я когда-то была комком обычной глины, но меня положили на время рядом с розой, и я впитала ее благоухание и теперь стала ароматной глиной». Верующий! Ты также не более чем комок обычной глины, но если ты живешь рядом с Саронской Розой, - если ты находишься в обществе Иисуса, то ты станешь комком ароматной глины и, куда бы ты ни пошел, ты будешь источать Его аромат. И я узнаю, с кем ты общался, по тому запаху, который исходит от тебя. Если ты возлежал на клумбе среди ароматов, то ты будешь источать запах мирра, нарда и алоэ. Я не поверю, что ты являешься дитятею Божьим, пока у тебя не будет характерных черт твоего Отца; и также я не смогу признать, что ты был с Иисусом, если я не буду видеть, что ты научился чему-то от Него. Если вы хотите измениться, если вы хотите исправить свою жизнь, если вы хотите побороть грех и удержать разгоряченных коней ваших похотей, - если вы хотите победить ваши грехи и упорно стараться жить в святости, то вот вам средство: «Се, Человек!»; взгляните на Христа Иисуса.
Итак, у меня осталось времени ровно настолько, чтобы кратко применить библейские слова, цитировавшиеся мною сегодня ко всем категориям слушавших меня, и я закончу. «Се, Человек! Взгляните на Него!» Это просьба, с которой я хочу обратиться к каждому из вас. У меня здесь, я думаю, есть такие, кто плачет о грехе. Вы вдруг осознали, что являетесь погибшими вследствие грехопадения. Божье любящее милосердие сошло на вас и показало вам ваше ничтожество. Когда-то вы считали, что ваша нравственность достаточно высока и что ваша личная непорочность приведет вас на небо; но сейчас вашу душу охватила тревога из-за огня греха, горящего внутри вас, и вы обнаружили, что вы погибшие. Именно к вам обращена моя проповедь в особенности:
Нет, не праведных, а грешных
Иисус пришел спасти.
Если вы признаете себя грешниками и чувствуете это, то славное Евангелие благословенного Бога говорит: «Се, Человек!»; воззрите на Иисуса; посмотрите, ваш грех возложен Ему на голову, и это есть страшной ценой купленное избавление ваше от вины. «Се, Человек!» - в этом урок для кающихся.
Позвольте мне рассказать вам один случай, который я уже не раз рассказывал прежде, так он мне нравится. Один мой друг, ирландский священник, сам рассказал мне его, как имевшую место подлинную историю. Одни священник ирландского прихода рассказал, что он обычно обходил с посещением всех своих прихожан, но в его приходе была одна бедная женщина, распутница, и он не отваживался посетить ее, так как думал, что это плохо согласуется с его положением, и поэтому все время проходил мимо ее дома. «Брат мой, - говорил он, - я знаю, что это говорила во мне злая гордыня, иначе я бы сам ходил за этой великой грешницей, ибо забота о ее душе была в какой-то мере передана и в мои руки». Однажды он увидел ее в церкви, и ему показалось, что она повторяла слова покаяния вслед за проповедником, и он даже подумал, что видит слезы у нее на щеках. У него внутри все перевернулось, так он жаждал спасти ее душу! Ему очень хотелось заговорить с ней, но он не посмел. Она приходила в церковь к нему месяц за месяцем регулярно, как прилежная прихожанка, но он все равно проходил мимо ее дома, обходя его. Наконец однажды, когда он проходил мимо, она открыла дверь своего дома и сказала: «Сэр, вы мне нужны». Тогда он вошел; она, взяв его за руку, сказала: «Сэр! Если бы ваш Господь прожил в этой деревне хотя бы половину того времени, что вы живете здесь, я уверена, Он бы непременно зашел ко мне, ибо я самая большая грешница в этом приходе, и поэтому я больше всех нуждаюсь в Его помощи; и хотя вы и не приходили ни разу ко мне, но я знаю, кто это сказал: «Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый»».
А мы? Не является ли каждый из нас первым грешником? Возможно, вы никогда так не грешили, как эта женщина, но вы ведь все равно грешили! Возможно, вы не так открыто и явно преступали закон, как она, но если Бог Дух Святой начнет Свой труд в вашем сердце, вы будете рады выйти, стать рядом с ней и сказать в унисон: «Я первый из грешников».
Я снова должен напомнить вам, что Иисус умер за бедных грешников, даже за таких, как вы. Я буду сейчас говорить не просто к кому-либо, а именно к вам; я скажу вам еще одно слово. Если бы Бог дал, чтобы я смог привести тебя, несчастный кающийся грешник, к ногам моего Спасителя. Ты ищешь покоя, но не находишь его, не так ли? А где ты его ищешь? Ищешь ли ты его в делах закона в надежде, что если ты оставишь этот грех и исправишь ту ошибку, то этим спасешь себя? О, я умоляю тебя, не накладывай на эту свою рану такую непроницаемую пленку, ведь весь этот страшный яд злобы так и останется под ней. Не ходи на Синай, ведь на его поросших терновником склонах милость не растет; не ходи туда, ведь оттуда раздаются громовые раскаты закона; закон говорит: «Грешник, ты должен умереть». Но, мои слушатели, если вы чувствуете сейчас на себе вину и мучаетесь чувством осуждения, то я умоляю, заклинаю вас ради вашей любви к себе самим прийти ко Христу и уверовать в Него, и вы непременно обретете полное спасение. Еще никогда ни одного грешника не прогоняли от Его ворот – будешь ли ты первым? Никогда еще кающегося грешника не отсылали прочь без благословения; и если ты сейчас воззовешь к Нему, то не будешь отвергнут. Дверь милости всегда открыта для человека, который с искренностью стучит в нее. Иди же и постучи, и милость станет твоей. А что, если твои грехи больше, чем грехи других? Я благодарю Бога, что они такие большие, ибо в таком случае у меня больше оснований проповедовать тебе прощение. Единственным обоснованием веры во Христа является то, что ты – грешник. Если ты знаешь, что ты грешник, только тогда ты можешь познать Спасителя как твоего Спасителя. Христос пришел спасти грешников. Ты грешник? Если да, то я могу сказать тебе, основываясь на авторитете Писания, что Иисус пришел спасти тебя. Но вот вы, хорошие, нравственные люди, полагающиеся на свои собственные дела; вы, те, кто шьет одежду для себя из фиговых листьев и ткет ежедневно, не покладая рук, одежды вашей собственной праведности! Вы увидите, что все ваши добрые дела окажутся в высшей степени недостаточными. Все, что соткала природа, смерть непременно распустит. Все, чем препоясывала когда-либо грешника природа, оказывалось несостоятельным, даже более, чем несостоятельным. Прошу же тебя, моралист, отбрось свои добрые дела и веруй во Христа. Спросили одного доброго человека, когда он умирал, что это он делает, и он ответил: «Я выбрасываю за борт все мои добрые дела и вверяю себя всецело Иисусу; я отбрасываю мои добрые дела и привязываю себя к доске милости, ибо надеюсь доплыть на ней до славы».
В принципе я закончил, но не уйду с этой кафедры, пока не укажу вам путь спасения. В Слове Божьем написано: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет». Вы спрашиваете меня, что значит веровать? Веровать – это просто всецело положиться на Кровь Христа в вопросе спасения. Я не знаю лучшего высказывания о вере, чем следующее:
Ничего в своих руках я не несу;
Просто к Твоему Кресту я льну.
Да поможет вам Бог по Своей милости сказать это самим себе. Аминь.