Э. У. Тозер
Господи, в каком сложном положении мы оказываемся! В Твоем присутствии нам больше приличествует молчание, но любовь воспламеняет наши сердца и заставляет нас говорить.
Даже если бы мы молчали, вместо нас стали бы вопиять камни; и все-таки, если мы заговорим, то что мы должны будем сказать? Научи нас, как узнать то, чего мы не можем знать, ибо Божье неведомо человеку, а ведомо только Духу Божьему. Пусть вера поддержит нас там, где не может поддержать рассудок, и мы будем думать потому, что мы верим, а не для того, чтобы верить. Аминь.
И ребенок, и философ, и религиозный деятель задаются одним и тем же вопросом: «Каков Бог?»
Но я с самого начала должен признать, что на него нельзя ответить иначе, кроме как сказав, что Бог не похож ни на что, то есть Он не похож в точности ни на что и ни на кого.
Мы учимся, используя уже известное в качестве моста, по которому переходим к еще неизвестному. Человеческий ум не может совершить резкий переход от хорошо знакомого к совершенно незнакомому. Даже самый сильный и смелый ум не способен произвести на свет нечто из ничего спонтанным действием воображения. Те странные существа, которые населяют мир мифологии и суеверий, – это не результат безосновательного творчества человеческой фантазии. Воображение создало этих существ, взяв за основу обычных обитателей земли, воздуха и моря, увеличив или уменьшив их привычный облик до неестественных размеров или же соединив вместе облики двух или более творений, в результате чего получилось что-то новое. Какими бы прекрасными или нелепыми эти существа ни были, всегда можно найти их прототипы. Созданное воображением похоже на то, что нам уже известно.
Попытка людей, охваченных вдохновением, выразить то, что невозможно передать словами, привела к тому напряжению, которое мы видим и в мыслях, и в языке Священного Писания. Поскольку оно было откровением сверхъестественного мира, а умы, для которых оно писалось, были частью мира естественного, авторы, чтобы сделать Священное Писание понятным людям, вынуждены были использовать понятия, похожие на то, что было в действительности, но несоответствующие ему.
Когда Дух открывает нам то, что лежит за пределами нашего человеческого познания, Он говорит, что это похоже на нечто, нам уже известное. Но Он очень осторожно выражает это словами, чтобы не вызвать у нас рабского преклонения перед тем, что эти слова буквально означают. Например, когда пророк Иезекииль увидел видение подобия славы Божьей, он понял, что смотрит на что-то такое, что невозможно описать словами. То, что он видел, полностью отличалось от всего виденного им раньше, поэтому ему пришлось говорить языком сравнений: «И вид этих животных был как вид горящих углей...» (Иез. 1:13). И чем ближе он подходил к пылающему престолу, тем меньше уверенности слышалось в его словах: «А над сводом, который над головами их, было подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем. И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри него вокруг... Такое было видение подобия славы Господней» (Иез. 1, 26-27; 2, 1).
Каким бы странным ни был этот язык, он все же не производит впечатления того, что описано нечто нереальное. Понятно, что вся эта сцена очень даже реальна, но чужда всему, что известно человеку на земле. Поэтому, чтобы передать словами то, что он видит, пророк должен был использовать такие выражения, как «подобие», «как бы» и «по виду как бы». Даже престол становится «подобием престола», а Тот, Кто восседает на нем, хотя и похож на человека, но в то же время настолько на человека не похож, что Его можно описать только словами «как бы подобие человека».
Читая в Писании о том, что человек был создан по образу и подобию Божьему, мы не осмеливаемся добавить к этому утверждению нашу собственную мысль о том, что здесь имеется в виду точное сходство. Если это сделать, то получится, что человек копия Бога, и тем самым будет утрачена уникальность Бога, и в конце концов Самого Бога уже не будет. Это значит преодолеть ту бесконечно огромную пропасть, которая отделяет Бога от того, что Богом не является. Представить себе творение и Творца в основных чертах похожими друг на друга – значит лишить Бога большинства Его свойств и низвести Его до положения творения. Так, это значит лишить Его присущей Ему безграничности: во Вселенной не может быть двух безграничных субстанций. Также это значит лишить Его присущей Ему независимости: во Вселенной не может быть двух абсолютно свободных существ, ибо рано или поздно две полностью свободные воли неизбежно должны были бы столкнуться друг с другом. Эти свойства Бога (а также и другие Его свойства, которые здесь не были упомянуты) таковы, что они могут принадлежать только кому-то одному.
Когда мы пытаемся представить себе, каков Бог, мы вынуждены использовать в качестве исходного материала для работы нашего ума то, что Богом не является. Следовательно, каким бы мы ни представляли себе Бога, наше представление не будет соответствовать действительности, так как мы основываем наши представления о Боге на том, что Он сотворил, а то, что Бог сотворил, не является Богом. Если мы будем упорно стараться представить себе Его, то в конце концов получим идола, сделанного не руками, а мыслями; а идол, созданный умом человека, так же оскорбителен для Бога, как и идол созданный руками.
«Разум знает, что Ты неведом ему, – писал Николай Кузанский. – Так как ра-зум знает, что знать Тебя невозможно, если только непознаваемое не станет известным, если только невидимое не станет видимым, а недостижимое – достигнутым.
Если кто-нибудь выдвинет какое-нибудь понятие с целью постичь Тебя, то я буду знать, что это понятие не имеет к Тебе отношения, ибо конец всякого понятия – в стене рая... Поэтому, если кто-то будет говорить о том, как понять Тебя и как найти для этого способы, будет ясно, что этот человек еще далек от Тебя, поскольку Ты – абсолют, возвышающийся над всеми понятиями, которые человек может сформулировать».
Предоставленные сами себе, мы обычно тут же начинаем низводить Бога до таких понятий, которыми легко можно оперировать. Мы хотим, чтобы Он был там, где Им всегда можно было бы воспользоваться, или чтобы, по крайней мере, всегда можно было знать, где Его найти, когда Он нам понадобится. Мы хотим иметь такого Бога, Которым в какой-то степени можно было бы управлять.
Нам необходимо чувство безопасности, которое появляется тогда, когда мы узнаем, каков Бог. А наши представления о Боге складываются из всех картин на религиозную тематику, которые мы видели, из образов самых лучших людей, которых мы когда-либо знали или о которых слышали, из самых возвышенных мыслей, которые когда-либо у нас были.
Если все это кажется странным современному человеку, то только потому, что в течение полстолетия мы воспринимали Бога как нечто само собой разумеющееся. Славу Божью нынешнее поколение людей не увидело. Бог современного христианства лишь ненамного лучше богов Древней Греции и Древнего Рима, а может быть, даже хуже их, потому что он слаб и беспомощен, в то время как они, по крайней мере, имели силу.
Если мы принимаем за Бога то, чем Он не является, то как же нам тогда думать о Нем? Если Он действительно непостижим, как о Нем говорится в символе веры, и обитает в неприступном свете, как о Нем говорит апостол Павел, то как мы, христиане, можем реализовать свое стремление к Нему? Обнадеживающие слова: «Сблизься же с Ним – и будешь спокоен...» (Иов. 22:21) - продолжают звучать по прошествии столетий, но как мы можем сблизиться с Тем, Кто недоступен для нас, несмотря на все старания нашего ума и нашего сердца?
И как можно от нас требовать, чтобы мы знали то, что нам невозможно знать?
«Можешь ли ты исследованием найти Бога? – спрашивает Софар Наамитянин. – Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя? Он превыше небес, – что можешь сделать? глубже преисподней, – что можешь узнать?» (Иов. 11:7-8). «...И Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть», – сказал Господь (Матф. 11:27). В Евангелии от Иоанна раскрывается беспомощность человеческого разума перед великой Тайной, которой является Бог, а апостол Павел в Первом послании к Коринфянам учит нас, что Бога можно познавать только по мере того, как Святой Дух раскрывает Свою сущность ищущему сердцу.
Желание познать то, что мы познать не можем, постигнуть непостижимое, прикоснуться к недоступному, попробовать его, происходит оттого, что образ Бога заложен в самой природе человека. То, что скрыто в глубине души, зовет нас туда, в глубину; наша душа, хотя и запятнана и устремлена к земле вследствие той великой катастрофы, которую богословы называют грехопадением, все же чувствует свое происхождение и стремится вернуться к своим истокам. Как ей достичь этого?
Ответ, который дает на этот вопрос Библия, прост: через Господа нашего Иисуса Христа. В Христе и через Христа Бог полностью раскрывает Себя, хотя Он являет Себя не разуму, но вере и любви. Вера – это орган знания, а любовь – орган опыта. Бог пришел к нам во плоти; искупив наши грехи, Он примирил нас с Собой, и с помощью веры и любви мы входим к Нему и постигаем Его.
«Поистине, Бог – это бесконечное величие, – писал Ричард Ролл, восторженно воспевавший Христа, – это величие большее, чем мы можем подумать... Тем, кто сотворен, постичь Бога не дано; мы никогда не сможем понять Его так, как Он понимает Себя. Но даже здесь и сейчас, всякий раз, когда сердце начинает пылать желанием быть с Богом, оно получает несотворенный свет и, вдохновившись дарами Святого Духа и наполнившись ими, испытывает небесную радость. Сердце переступает пределы всего того, что видимо, и поднимается к сладости вечной жизни... Когда все помыслы разума, все тайны, скрытые в сердце, поднимаются вверх, к Божьей любви, в этом – истинно совершенная любовь».
То, что Бога можно познать душой, в личном общении с Ним, полностью отчуждаясь от любопытного взора разума, представляет собой парадокс, который лучше всего описывается такими строчками:
Для разума – ночная тьма,
Для сердца – солнца свет...
(Фредерик У. Фэйбер)
Хорошо развивает эту мысль автор маленькой, но знаменитой книжки «Облако незнания». Он говорит, что, приближаясь к Богу, ищущий Его узнает, что Божественное скрыто во тьме, скрыто за облаком незнания; но не стоит из-за этого разочаровываться, а нужно только, отбросив все второстепенное, стремиться к Богу. Это облако находится между ищущим Бога и Самим Богом для того, чтобы мы никогда не видели Бога в свете понимания разума и не ощущали Бога с помощью наших чувств. По милости Божьей лишь вера может пробиться через это облако туда, где присутствует Бог, если тот, кто ищет Бога, поверит в Его слово и проявит настойчивость.
Тому же учил и испанский святой Мигель де Молинос. В своем «Духовном путеводителе» он говорит, что Бог возьмет душу за руку и поведет ее по пути чистой веры: «…заставив разум оставить позади все рассуждения и мудрствования, Он поведет ее вперед... Тем самым Он делает так, что с помощью простого и небросающегося в глаза знания, которое дает вера, душа стремится на крыльях любви только к своему Жениху».
За эти и другие подобные мысли инквизиция объявила де Молиноса еретиком и приговорила к пожизненному заключению. Вскоре он умер в тюрьме, но истина, которой он учил, никогда не умрет. Говоря о христианской душе, Мигель де Молинос писал: «Пусть она думает, что весь мир и все самые изощренные рассуждения самых мудрых умов не могут ей ничего сказать и что доброта и красота ее Возлюбленного во много раз превосходит все знания этих людей, и пусть она поймет, что все творения Божьи слишком грубы для того, чтобы дать ей истинное знание о Боге и привести ее к этому знанию... Ей следует идти вперед с любовью, оставив понимание позади. Пусть она любит Бога таким, какой Он есть в Себе, а не таким, каким нарисует Его ее воображение».
Каков Бог? Если, задавая этот вопрос, мы имеем в виду: «Что представляет Собой Бог?» – то нам не найти на него ответа. Если же мы имеем в виду: «Что из доступного пониманию Бог открывает о Себе Самом благоговейному уму?» – то, я думаю, на этот вопрос есть полный и исчерпывающий ответ. Ибо, в то время как имя Бога является тайной и сущность Его непостижима, Он, удостоив нас Своей любви, через Слово Свое приоткрыл нам нечто такое, что является истинными сведениями о Нем. Это то, что мы называем Его атрибутами.
Великий наш Отец, наш Царь Небесный!
Готовы восхвалять Тебя мы в песне;
О качествах твоих мы возвещаем,
Они велики все, и нет числа им...
(Чарлз Уэсли)