Из любого справочника мы узнаем, что греческое слово, переведенное как "покаяться", значит "передумать". Мы можем употребить его, говоря не только об изменении отношения ко греху, но и к чему-либо другому. О Боге говорится, что "не человек Он, чтобы раскаяться Ему" (1 Цар. 15:29). Он не может передумать. И еще: "Дары и призвание Божие непреложны" (Рим. 11:29), то есть Он не меняет Своего отношения к призванию, которое Он дал нам. И опять: "Исав не мог переменить мыслей отца, хотя и просил о том со слезами" (Евр. 12:17). Это не значит, что Исав не мог покаяться, но он не мог заставить покаяться своего отца, Исаака, то есть заставить его изменить свое отношение. Исаак дал родительское благословение Иакову, со всеми вытекающими из этого благами, и не собирался ничего менять. Обычно же мы употребляем это слово, говоря о человеке, который изменил свое отношение к вопросам морали. Сказав, что он в чем-то прав, он позже допускает, что ошибся; он осуждает себя за то, чему раньше находил оправдание. Такое изменение взглядов мы осуждаем: ведь не могут быть одновременно истинными зло и любовь.
Кажется, мы можем перечислить три основных момента, когда Бог призывает человека покаяться. Во-первых, человек призван к "покаянию пред Богом" (Д.А. 20:21). Это основное, в чем человек должен покаяться, к этому Бог призывает всех грешников. Они должны покаяться в том, что стремятся сами управлять своей жизнью и избрали свой собственный путь, независимый от Бога, считая, что поступают правильно. Они должны изменить свои взгляды, признать, что неправы, и обратиться к Богу. Они должны исповедаться не в том, что свернули с пути святости по какой-то причине, но в том, что они не были на этом пути, а шли по пути, ведущему к гибели. Затем следует покаяться в индивидуальных грехах и взглядах, так Петр сказал Симону волхву: "Итак покайся в сем грехе твоем и молись Богу: может быть, отпустится тебе помысл сердца твоего" (Д.А. 8:22). К такому покаянию Бог призывает не только того, кто в первый раз обращается к Нему, но и христианина, который также нередко в этом нуждается. Обращаясь к семи церквам в первых главах Откровения, пяти из них Господь говорит: "Покайся" (Откр. 2:5; 2:16; 2:21; 3:3; 3:19).
В-третьих, нам известна фраза "обращение от мертвых дел" (Евр. 6:1). Я думаю, смысл этой фразы в том, что мы должны искать мир с Богом не в делах закона, а в вере (Рим. 9:32). Мы должны изменить свои взгляды и отказаться от попыток заслужить возвращение к Богу своими поступками. Это может показаться нам правильным, но нам следует раскаяться в таких поступках и понять, насколько мертвы и бесполезны они в глазах Бога, если мы не приходим к Нему новым и живым путем крови Иисуса.
Итак, покаяние есть изменение своего отношения к этим трем моментам, но, как мы считаем, особенно в отношении греха. Мы должны покаяться в грехе, и мы должны сделать это: словами - исповедуясь и делами - возвращением к Богу.
Во-первых, исповедь. Конечно, она должна следовать за покаянием. Если мы в чем-то не покаялись, то мы не можем исповедать это как грех, но если мы в этом покаялись, то следует исповедоваться. Это, прежде всего, исповедь перед Богом. Недостаточно сказать: "Бог знает об этом все, зачем же мне исповедоваться?" Он говорит: "Возьмите с собою молитвенные слова и обратитесь к Господу" (Ос. 14:3). То есть свое покаяние вы должны облечь в слова. Опуститесь на колени и расскажите Богу о том, что вы сделали, что вы считаете грехом и что вы думаете о себе. Не торопитесь. Обвиняйте себя вместе с Богом. Вы можете называть себя самыми плохими именами, и это будет лишь мягко сказано о том, каков вы есть на самом деле. Я помню, как когда-то, каясь перед Богом, я страшно ругал себя. Я считал, что не был снисходителен к себе, возможно, преувеличил свою греховность и был почти уверен, что Бог скажет, как наши ближние иной раз, когда мы обвиняем себя: "Я вовсе не считаю тебя таким плохим".
Вместо этого, когда я поднялся в тот день с колен, то я как будто слышал, что с небес раздалось утверждающее "аминь", иначе говоря, "это верно"... Возможно, мы слишком щадим себя, и наше покаяние должно быть намного глубже.
Нередко бывает совершенно очевидно, что мы должны исповедаться перед человеком, которому мы принесли зло или которого обманули, и Бог дает нам знать, когда и как нам это сделать. Конечно, при этом мы лишимся своей праведности, то есть нашей хорошей репутации перед другими, но так и должно быть. Иисус лишился Своей репутации, когда пошел на крест вместо нас; разве не должны мы отказаться от своей репутации, когда Он признает нас виновными? Конечно, это смертельно тяжело, но в христианской жизни мы умираем, чтобы жить, и как изобильна жизнь - Его жизнь, которую мы обретаем, похоронив свою гордыню. Возможно, и здесь нам следует пойти еще дальше и расстаться с последней попыткой оправдать себя. Мы можем на деле показать свое покаяние, предлагая возмещение за ущерб, который мы нанесли другим. В некоторых случаях единственное, что в наших силах, - это попросить прощения. Но часто мы должны сделать большее: вернуть украденное, порвать безнравственную связь с другим человеком, отменить принятое решение, - нужно изменить курс, на котором корабль сел на мель, отказаться от идола, который в нашей жизни заменил нам Христа. Иногда надо щедро возместить ущерб, причиненный людям, как это сделал Закхей, который с лихвой воздал людям, которых обманул. Хотя я употребил слова "должны" и "надо", - возмещение не должно быть сделано в принудительном порядке, но должна быть потребность в этом у сердца, смягченного прощением Господа Иисуса; ведь мы полюбили этих людей, и мы скорее "хотим" сделать это, чем "должны". Иисус, обращаясь к Лаодикийской церкви, сказал: "Итак, будь ревностен и покайся" (Откр. 3:19). Наши учителя справедливо считали, что мы должны быть ревностны в свидетельстве, ревностны в молитвах, ревностны в чтении нашей Библии. Но в этом стихе Иисус как бы говорит нам: "Прежде всего, будьте ревностны в покаянии". Он хочет, чтобы мы каялись, как это делал Закхей, - чистосердечно и добровольно. Признак истинного исповедания в том, что оно делается добровольно не только тогда, когда наш поступок раскрыт, когда у нас нет другого выхода, кроме как покаяться. Ахан исповедовал свой грех: он похитил золото и одежды при взятии Иерихона, но в своем исповедании он лишь подчинился приказу, и это не принесло ему прощения (И.Н. 7гл.). Бог предоставил ему несколько возможностей добровольно исповедовать свой грех, когда бросали жребий: сначала между коленами, затем между племенами, на которые указал Господь, затем между семействами из племени, и наконец, между людьми внутри семейства. Какой драматичный рассказ! Бог легко мог сообщить Иисусу Навину имя виновного, сразу могли пойти в его шатер и взять украденное. Но Бог намеренно пошел этим окольным путем поисков виновного, чтобы дать грешнику возможность исповедаться и помиловать его. Но, хотя петля медленно стягивалась вокруг Ахана, он до конца не сдавался, продолжая "метать банк", чтобы жребий не пал на него. Когда, наконец, все семейства, человек за человеком, бросили жребий и он пал на Ахана, слишком поздно было для прощения. Ахан показал свою непокорность и нежелание покаяться, и хотя он исповедался, когда преступление было раскрыто, Бог приказал побить его камнями.
Некоторые считают, что поступают прекрасно, признаваясь откровенно во всем, когда их поступок, наконец, обнаружен. Но, пока есть возможность скрывать его, они скрывают. Поэтому их исповедь в своем грехе не будет истинной и не принесет им прощения Бога. Бог будет сострадать и помогать человеку только в том случае, когда тот исповедуется, даже если его проступок никогда не будет обнаружен, когда человек делает это, только будучи убежденным Духом Святым. Исповедь должна быть много глубже исповеди Ахана, чтобы восстановить мир человека с Богом и чтобы Бог помог человеку. И, тем не менее, случается, что человек, проступок которого обнаружен, действительно судит себя, убежденный Духом Святым, и приходит к Богу.
В свете всего этого мы могли бы пожелать, чтобы Давид исповедался в своем грехе до того, как Нафан обвинил его. Насколько чудеснее было бы, если бы Давид, страдая в сердце своем, сам нашел бы пророка, поведал ему о случившемся и попросил молиться за него. Мы не могли бы усомниться в искренности покаяния Давида. Я сказал, что мы должны каяться в грехе намного глубже, чем Ахан, чтобы обрести мир с Богом. В случае с Давидом покаяние действительно было "намного глубже", иначе Давид никогда не познал бы исцеления Божьего. Я говорю это, чтобы вдохновить тех, чьи лживые сердца отказываются от исповедания, пока они еще не вынуждены это сделать, и потому склонны к отчаянию.
Даже они могут обрести вдохновение в рассказе Давида, ибо, если их покаяние "намного глубже", они могут быть уверены в милости Божьей. Хотя исповедь Давида была запоздалой, были в ней и другие моменты. Во-первых, он приветствовал обвинение Нафана; более того, оно было для него облегчением. В течение года сердце Давида страдало под страшным гнетом своего греха, - ведь он скрывал свой грех. В Псалме 31-м, рассказывая, через что он прошел в это время, он говорит: "Когда я молчал, обветшали кости мои от вседневного стенания моего, ибо день и ночь тяготела надо мною рука Твоя; свежесть моя исчезла, как в летнюю засуху" (Пс. 31:3-4). И когда Нафан пришел с обвинением, Давид с облегчением приветствовал его, ибо он смог исповедаться и избавиться от бремени. Во-вторых, он сразу же исповедался - без отговорок, уверток или самооправданий: "Согрешил я пред Господом” (2 Цар. 12:13). Также он хотел, чтобы его знали таким, каков он есть, - по двум псалмам, которые он написал (Пс. 31 и 50). Затем он желал безропотно покориться всем наказаниям, которые Бог послал ему, как мы уже убедились.
Все это говорит о том, что Давид, несмотря на то, что исповедь его была запоздалой, на самом деле покорился Богу; поэтому он познал сладость исцеляющей благодати Божьей. И то же касается нас, хотя нам следует признать, что наше покаяние и наша исповедь так долго откладывались.
Р. Х.